"Кому війна - мати рідна": "Вона стала для них соціальним ліфтом", - блогер

Про це пише у своєму блозі Тетяна Іванова, передають Патріоти України. Далі - мовою оригіналу:

"Выиграл ли кто-то в моём окружении от войны? Безусловно! Хотя, конечно, парадокс и кощунство говорить так. У практически любого моего знакомого в Луганске прямой вопрос о позитиве от войны вызовет справедливый гнев — в войне не может быть ничего хорошего. Но это если брать в общем и не вдаваться в частности. Если же говорить об отдельных людях, здесь есть немало тех, кто смог оттолкнуться от войны, как от трамплина — использовать ее в качестве социального лифта.

Это те, кто получал должности при оккупационных "министерствах", увеличив в разы свой довоенный доход и статус. Это те, кто из таксистов где-то в области становились начальниками "комендатур" и из лесников вдруг оказывались в "подполковниках".

Моим первым изумлением, когда эта война оказалась в чьей-то жизни не чередой потерь и лишений, а крупным выигрышем, был один из местных "командиров" с типичным и странно безликим позывным, как для бравого "командира". О том, что он большой чин и большой человек, рассказывал он сам — часто и при каждом удобном случае. Люди с адекватной самооценкой не восхваляют себя сами как очень талантливых и заслуживающий уважения. Но он по этому поводу не парился — рассказывал о себе много и долго.

До войны, как и многие "армейские" чины, он был никем — то ли маляр, то ли каменщик где-то маленьком городке Луганской области. Школа, ПТУ, свадьба, развод, работа. Но об этом периоде жизни он говорил немногословно и вскользь. Гораздо дольше рассказывал о своей роли в этой войне, какой он отважный герой и стратег, и как благодаря той самой стратегии и его личным талантам было оккупированно Дебальцево.

Если рассматривать только его жизнь под микроскопом, он выиграл от войны во всём — в зарплате, "чине", "должности", возможностях, статусе, уважении авансом.

Он не был убит или ранен. Мне интересно было бы узнать, как сложилась его жизнь дальше, потому что почти всегда после службы в "армии" "ЛНР" выходят сломленными, выброшенными за борт, выгоревшими, ненужными и с единственной перспективой — вспоминать и, сожалея обо всём, спиваться. Но на этапе нашего знакомства этот "бравый командир" был нужен "властям", он пока не слышал этого скрежета необратимости, как в тонущем "Титанике".

Поэтому он охотно пересказывал какие-то коллизии "операций", в которых тупыми выглядели буквально все, кроме него. В его безудержном полёте фантазии был ещё один штрих — женщины, много женщин, которые в его жизни были и будут — осталось найти только достойную его. Сам он верил во всё, что говорил, ему даже было неважно, что никто больше в это не верит — ни его знакомые, ни подчинённые. Его мотив пойти "служить" был в авантюризме, прикрываемом высокими словами о долге защитить свой город от "фашистов". Уже больше года я его не видела и ничего о нем не слышала.

Был среди его "коллег" прекрасный парень — я знала его и до войны. До лета 2014-го он был типичным трудягой, способным по 12-14 часов работать физически на своём предприятии, которое он начинал с кривого стула и пары сотен взятых в долг долларов. Воевать на стороне оккупантов он пошёл по велению сердца, и ни секунды не сомневался в правильности своего выбора. Это был тот редкий случай, когда человек отказался от прежней жизни не выигрывая чего-то, а теряя — ему казалось единственно правильным защищать свой город, свой дом, свою семью в местной "армии". Защищать от "украинских фашистов" — как постоянный зритель российских телеканалов, он был уверен в своей точке зрения.

Как я потом узнала, он ушёл из "армии" спустя какое-то время — разочаровался, выгорел, устал. Не выдержал "системы". Дотянул с огромным трудом до срока окончания "контракта" и не продлил его больше. А он, на секундочку, был начальником отдела, в его подчинении были люди, у него было "звание" и неплохая по местным меркам зарплата. Собственно, он был один из тех, кто пошел "служить" почти сразу после начала российской агрессии на Донбассе. Которую он наблюдал, но не видел.

Он ушёл снова в свой бизнес. Только теперь — к разграбленному оборудованию, к отсутствию света и отопления, отсутствию людей, материалов и перспектив. "ЛНРовскую" "армию" он вспоминает неохотно, стараясь не говорить об этом периоде своей жизни. Нет, его взгляды на войну не изменились, но сами взгляды оказались никому не нужны…Он привычно много работает, но в этот раз — на себя.

Российским кураторам не нужны были ни рвение, ни идея, ни смелость, с которыми шли летом 2014-го, как им казалось, защищать свой город, не думая о вознаграждении и должностях. Российским кураторам нужна была картинка для российского ТВ, и те, кого можно без сожаления отправить "грузом 200".

Кто-то искал себя, кто-то не любил работать, а кому-то просто не хватало драйва в серой повседневности, а за кого воевать — особой разницы для них не было. Таких хватало до первого ранения, чтобы вернуться домой к своим домам, частным предприятиям и прежней жизни.

Меня наповал сразила история о двух столярах, один из которых пошёл "служить" из-за идеи, насмотревшись российского ТВ, а второй пошёл с ним за компанию, потому что оказался без работы. И второго, который "за компанию", убили сразу же, в первом же бою, но его вдова смогла выхлопотать пенсию по потери кормильца для дочери — в Украине. Во всем. что касается денег, у житилей "ЛНР" нет никаких предубеждений, даже у "идейных" — никакие "бендеровцы" и "фашисты" не отпугнут их от поездки на свободную территорию Украины за пенсией или пособием.

Был ещё один странный человек, большой чин в местной "армии", который имел странную размытую биографию, как и многие рядом с ним, кто оказался вдруг при "погонах". Рассказывал, что в молодости, ещё при СССР, служил в армии. После был то ли лесником, то ли строителем с какой-то Богом забытой деревне Луганской области. Лето 2014 принесло ему "погоны" в "армии" "ЛНР", свой кабинет, огромное кожаное кресло, которое он стянул где-то, "отжимая" чужую собственность. Кроме кресла там был полный выпивки холодильник, сейф и стол. Его постоянно не было — он ездил то ли в свою деревню, то ли по женщинам. Об этом говорили открыто. Его убили в феврале 2015-го свои же.

Убили выпившим где-то в полях, когда он поднял крик, что его не узнают… Но эти детали знали немногие, поэтому его похороны были похожи на прекрасный спектакль в исполнении опытных режиссеров — скупые слёзы "сослуживцев", флаг "молодой республики", посмертный "орден" и залпы в воздух. А потом, буквально на следующий день, приехала из деревеньки его законная жена и забрала всё, что было в кабинете — стол, огромное кресло — предмет его кича, сейф, холодильник. Она понимала, что завтра это растащат по кабинетам, а никто не стал спорить с предприимчивой вдовой на нанятом грузовичке.

Сейчас, конечно, уже не то — идут "служить" почти все за деньгами. С работой здесь туго."