Кремлівський невіглас чомусь гадає, що "імперія мокшей" краща тих, що згинули до цього: "Как в Кремле играют в бессмертие", - Казарін

У світі Гаррі Поттера в кожен з них була укладена частка душі їх творця. До тих пір, поки крестражі цілі - їх автор невразливий. Головний антигерой казкової саги став першим, хто вирішив не обмежуватися одним крестражем, пише Павло Казарін спеціально для "Крим.Реалії", передають Патріоти України.

Далі - мовою оригіналу: "Хорошая литература ценна тем, что ее образы начинают жить самостоятельной жизнью. Любой политик, мечтающий о собственном политическом бессмертии, точно так же создает себе крестражи.

У Владимира Путина их несколько.

Первым его крестражем стала победа над сепаратизмом. Тем самым, что сопровождал все российские девяностые. Вторая российско-чеченская война стала фактической предвыборной кампанией – на фоне отсутствующей номинальной. "Сильная рука" стала нанизывать страну на "вертикаль".

Вслед за замирением мятежной республики – отмена губернаторских выборов, изгнание региональных бояр из Совета Федерации и отмена самой "федерации" в пользу ультрацентрализованной системы. Борьбы с центробежностью – именно она стала легитимацией первого президентского срока Путина. Главным ответом на вопрос "почему он".

Вторым крестражем стал рост благосостояния. Нефтедоллары позволили заключить новый социальный договор, в рамках которого обыватель отказывался от своих политических прав. На второй чаше весов были зарплаты и ипотеки, "кредитный Фокус" и возможность отдыхать в Хургаде. Впервые за десятилетия российский гражданин окунулся в потребительство – то самое, которое до этого видел только по телевизору.

Бюргерство рождало аполитичность. Нефть дорожала, и ее брызги разлетались по стране. Власть в России впервые за долгое время обрела имидж той, что может наполнить холодильники и гардеробы. Консьюмеризм рождал лояльность, завтрашний день обретал горизонты, планирование вновь стало входить в моду. Легитимность второго срока Путина строилась именно на этом. Второй крестраж был создан.

Его инерция позволила провести рокировку. Регентство Дмитрия Медведева обеспечивалось не достоинствами преемника, а поддержкой первого лица. Следующие четыре года все спорили о том, где заканчивается один и начинается второй. В 2012-м эти споры стали бессмысленны. Путин вернулся.

Его третьим крестражем могла стать Олимпиада. Собственноручно проведенная и выигранная. Россия председательствовала в G8 и продавала нефть по $110. Создавала Таможенный союз и приручала европейский бизнес. Но все это показалось Кремлю недостаточным. На роль нового крестража был назначен Крым.

"Сакральная Корсунь" и "российская мекка", "вежливые люди" и "слава русского оружия". Изнанкой обложки стала война на Донбассе и борьба с инакомыслием. И то, и другое обыватель предпочел не заметить. Мечта об империи оказалась слишком сильным ментальным наркотиком. Осажденная крепость. Шагаем в ногу. Враг у ворот.

Каждый из этих трех крестражей – залог выживания того, кто их создал. И потому Кремль не рискует окрикнуть Рамзана Кадырова, который публично критикует Москву за ее позицию по Мьянме. Бросает в тюрьмы тех, кто называет Крым – Украиной. Продолжает на прямых линиях объяснять низкие зарплаты – перегибами на местах. Потому что в каждом из этих трех случаев есть риск разрушить те самые точки легитимности, которые сделали Путина тем, кем он есть.

А разрушение каждого крестража чревато гибелью их создателя."