"Нам нужно вновь учиться жить, отгородившись от мира рвом. Власть фактически говорит: черт с ними, с санкциями, будем готовиться к худшему", - російський політолог

Про це у своєму блозі пише російський політолог Лілія Шевцова, передають Патріоти України. Далі - мовою оригіналу:

"Россиянам нужно вновь учиться жить, отгородившись от мира рвом. Российская власть фактически говорит: черт с ними, с санкциями; будем готовиться к худшему. А если разрушить блокаду не удается, ни с кем не будем церемониться. Вот и доказали свои бойцовские качества в Украине. А теперь будем ждать, что России (не только Кремлю, а всем) за это будет. И что еще будет за полуаннексию Северного морского пути.

Исчерпав возможности существования в двух «диапазонах» (сотрудничая с Западом и сдерживая Запад), Россия возвращается к опоре на собственные силы. Это уже иная жизнь и другая траектория. Наращиваются финансовые резервы. Формируется вторая «вертикаль» для подстраховки прогнившей: Народный фронт должен контролировать расходы и выявлять распоясавшихся бюрократов.

Путин создает свой вариант ленинского «Рабкрина» – рабоче-крестьянской инспекции. Путинский «Рабкрин» должен следить за осуществлением путинских указов: «чтобы не профукали».

Оборзевшие местные начальники меняются на личную охрану Путина. Идёт поиск нового инструмента мобилизации населения вокруг власти и возвращения ему привычки жить в осажденном лагере. Наконец, власть, не имея возможности заимствовать у Запада технологии, ищет способ собственного «технологического прорыва».

Вы скажите: какой же уход страны «в себя», если Путин бороздит мир в поисках партнёров? Одно другому не противоречит. Подготовка России к жизни «за рвом» не означает отказ лидера от поиска подтверждений ее державного статуса. Результат его встреч и переговоров не столь важен. Важнее картинка, как на саммите G20: наш лидер в окружении мирового клуба.

Жизнь «за рвом», к которой переходит Россия, отвергает привычное: и открытые границы, и хождение доллара, и наличие нескольких паспортов у элиты, и возможность зарубежных счетов и закордонного обучения для детей, и кастрированные свободы. И уже никаких промежуточных площадок, где приличные люди могли сотрудничать с властью и продолжать быть приличными – типа СПЧ при президенте. Словом, «уход в себя» означает обнуление нашей жизни после 1991 г.

В этом контексте возникает несколько вопросов. Можно ли выжить с опорой на свои силы без перехода к диктатуре и строительству Гулага? Согласится ли элита, интегрированная в Запад, на жизнь в закрытом чулане? Возможен ли диалог с Западом, которого ищет Путин, если Кремль не готов отступить даже в мелочах?

Россияне все больше похожи на подопытного кролика для Китая, который смотрит и решает, где «красная линия», которую он не может перейти – в конфронтации с Западом, в принуждении Запада к сотрудничеству, в заимствовании западных технологий, в конфликте с соседями по поводу аннексии морского пространства. Вот ведь какая судьба – стать кроликом для другой державы…"