"Сейчас в России наблюдаются несколько процессов, способных повлиять на цепную реакцию, которая может привести к социальному взрыву", - Боровий

Чи справді Росія скотилася в ті радянські часи, коли ганьбити владу можна було тільки пошепки і на кухні? Або ж росіяни ще здатні на відкрите протистояння з Кремлем? Яким чином позначилися на житті простих росіян введені Заходом санкції? Чи здатний Путін вести активні військові дії або ж може тільки брязкати зброєю? На ці та багато інших запитань відповів відомий російський опозиційний політик Костянтин Боровий, передають Патріоти України з посиланням на Факты. Далі - мовою оригіналу:

"— В одном из своих выступлений вы сказали, что ситуация в России накаляется и может привести к социальному взрыву. Насколько это реально в ближайшее время и во что может вылиться?

— Это случайный процесс, который зависит от действий власти, — говорит Константин Боровой. — Я думаю, что есть несколько десятков факторов, которые могут повлиять на возникновение социального взрыва в России. И случиться это может в любой момент. Показательный пример — события 1989 года в Румынии. Там ведь тоже все начиналось с региональных протестов. В противовес им Николае Чаушеску (тогдашний президент Румынии. — ред.) собрал митинг в свою поддержку, но он опять же вылился в протесты. В результате уже через два дня режим был свергнут, а Чаушеску расстреляли.

Сейчас в России наблюдаются несколько процессов, способных повлиять на цепную реакцию, которая может привести к социальному взрыву: это и забастовка дальнобойщиков, это и последние события в Дагестане, Ингушетии. То есть практически любое событие в России может вызвать такую реакцию. Но угадать заранее, какое из них реально взбудоражит народ, практически невозможно.

— Неужели в Кремле этого не видит и их это не волнует?

— Все это очень волнует Кремль. Но там также не могут угадать, что может послужить толчком к социальному взрыву в стране. И это их очень беспокоит. Ведь если снова сравнить нынешнюю Россию с Румынией времен Чаушеску, то там тоже была мощнейшая и одна из самых жестоких спецслужб. Тем не менее это не помогло, и в Румынии таки случился спонтанный социальный взрыв. С какой-нибудь ерунды то же самое может начаться и в России.

— Будет ли Кремль предпринимать какие-либо шаги, чтобы не допустить подобного развития событий, или это уже необратимый процесс?

— Это их главная забота. Поэтому Кремль сейчас предпринимает все возможные усилия, чтобы этого не допустить, или же чтобы процесс был хотя бы контролируемым. Но не все ведь зависит от них. Что-то они, конечно же, активно делают, к примеру, постоянно увеличивают количество спецслужб и силовых ведомств. Таким образом они пытаются защищаться.

Но вместе с тем Кремль такими действиями создает и дополнительные провоцирующие факторы. К примеру, завтра какое-нибудь неудачное подавление протестов приведет к серьезным последствиям, что только усугубит процесс. И это может произойти в любой момент.

— Недавно появилась информация, что взрывы в Магнитогорске были спланированным терактом. В этой связи возникает вопрос: не являются ли эти теракты делом рук российских спецслужб, как это было в Москве перед началом второй чеченской кампании?

— Вполне может быть. Ведь один раз это уже дало необходимый и очень сильный результат. Тогда, в 1999 году, рейтинг у Путина был нулевой, его еще нужно было создать. И после случившегося в Москве это сработало: Путин тогда собрал практически 65% голосов. Результат был очень сильным. Поэтому, я думаю, что отказываться от проверенной методики в Кремле не будут, тем более что это работает. Вполне вероятно, что ту же технологию использовали и в Магнитогорске, чтобы поправить пошатнувшийся рейтинг Путина.

— Может ли случившееся в Магнитогорске быть прелюдией к новой военной агрессии Кремля, как это было в Чечне после взрывов Москве?

— Я не думаю, что это прелюдия. Скорее всего, это самостоятельная операция. Хотя в прошлый раз это действительно стало началом второй чеченской войны. Поэтому Кремль вполне может решиться на военные действия. Это не противоречит тем замыслам, которые были вложены в случившееся в 1999 году. Однако я не берусь утверждать, что это действительно будет так.

— Ни для кого не секрет, что отношения между Украиной и Россией в последнее время стали довольно натянутыми, в том числе из-за войны на Донбассе. Пойдет ли Кремль на их усугубление, активировав боевые действия на востоке Украины?

— К счастью, сейчас у Кремля уже и сил, и возможностей меньше, чем было раньше. Да и санкции, надо признать, дали необходимый, так сказать, «оздоравливающий» и положительный эффект. Поэтому сейчас Кремль стал намного осторожнее в своих действиях. Действительно, что может произойти там? Да все что угодно: к примеру изменится настроение. Поэтому с уверенностью сказать, что будет или не будет, нельзя.

Кроме того, тут есть еще один момент: не все зависит от Путина. Ведь, предоставив права спецслужбам, он тем самым ущемляет собственную власть. В некотором смысле он сейчас зависим от спецслужб, а они могут действовать достаточно автономно. Это значит, что теперь у них зависимость обоюдная: спецслужбы зависят от Путина, а он в значительной степени зависит от них. Хороший пример этому — инцидент в Керченском проливе с украинскими военными кораблями (25 ноября 2018 года российские военные и ФСБ захватили украинские катера «Бердянск» и «Никополь», а также буксир «Яны Капу». — ред.). Понятно, что Кремль пытался управлять этим процессом. Но в то же время были и достаточно активные автономные, самостоятельные действия, которые не очень-то и контролировались Кремлем. Это показывает нелинейность связи Путина и спецслужб: когда они (спецслужбы. — ред.) хотели, то отрабатывали приказы достаточно точно, но были и моменты, когда предпринимались действия без указки Кремля.

— В таком случае возникает вопрос, пойдет ли Путин на эскалацию конфликта на Донбассе, чтобы привести к власти на президентских выборах выгодного ему кандидата?

— Думаю, что вряд ли. Ведь активизация боевых действий на Донбассе не гарантирует того, что к власти в Украине придет тот, кто нужен Кремлю. Это довольно случайный процесс, так как реакция общества и других политиков может пойти в другую сторону и не привести к власти нужного кандидата. Когда начинают действовать случайные факторы, возникает очень высокая степень неопределенности, которая может привести к неожиданным, а порой и нежелательным результатам.

— Вы сказали, что санкции возымели свое «оздоровительное» действие. Насколько реально, что им удалось загнать Кремль в угол?

— Очень реально. Санкции очень эффективны и создают огромные проблемы для Путина. Нефтяных доходов сейчас не достаточно для того, чтобы Кремль выживал. Становится понятным, что они (санкции — ред.) оказали свое необходимое и сильное воздействие.

— А сказались ли они на простых россиянах и как?

— Конечно, сказались. Ведь цены колоссальные, и это все ощущают. Люди каждый день, заходя в магазин, видят и чувствуют эти негативные изменения, которые появились с введением санкций против России. И, насколько я понимаю, удовольствия от этого не испытывают.

Кроме того, уже сейчас начали ощущаться санкции, которые еще только могут возникнуть. Они уже отрабатываются рынком и негативно сказываются, в том числе и на западных предпринимателях, работающих с российскими компаниями. Об этом мне сообщали многие. Так, один из моих знакомых рассказывал, что британцу, который работает с российской компанией, банк остановил кредитную линию, побоявшись будущих санкций. И таких примеров много."