Сторінками історії: Як відбувалася героїчна оборона Луганського аеропорту

Зараз про них знімають фільми і пишуть розповіді. Але чимало героїчних сторінок залишилося без уваги української та світової громадськості. Одна з них - оборона луганського аеропорту. Ініціативна група волонтерів підготувала до друку книгу, яка розповість про мужніх українських десантників, передають Патріоти України.

Однак далеко не всі матеріали увійшли до цього видання. За згодою авторського колективу частину того, що не буде опубліковано в збірнику, вирішено розмістити на сторінках «Народної армії». У тому числі інтерв'ю з тоді ще полковником, командиром 80-ї окремої аеромобільної бригади, а нині начальником штабу - першим заступником командувача Десантно-штурмових військ Збройних Сил України, Героєм України генерал-майором Андрієм Ковальчуком. Далі - мовою оригіналу:

"- Андрей Трофимович, расскажите, пожалуйста, о начале операции на Востоке страны.

- Все началось по-военному. Мы получили распоряжение сформировать батальонную тактическую группу. Было определено место, куда ей предстояло отбыть. И я во главе рекогносцировочной группы отправился в район назначения. Там выяснял, где разместить бригаду. Оценивал, где будем заниматься, жить и тому подобное. А в это время батальонная тактическая группа формировалась, грузилась, получала боеприпасы, приводилась в полную боевую готовность. И через несколько дней я уже встречал БТГ 80-й бригады. На следующий день мы организовали боевое слаживание. Это обязательная составляющая, ведь все члены этой группы должны действовать как одна команда. А для этого предстояло их объединить, потренировать. И только тогда можно надеяться на полное понимание задания, которое ставит командир. И что оно будет успешно выполнено. Потому что когда люди не понимают, что должны делать, задание обречено. Поэтому важнейшим в начале войны было сосредоточение в определенном районе для проведения боевого слаживания батальонной тактической группы.

- То есть вы уже ощущали, что это начало войны?

- Чувствовал ли я тогда приближение войны? Скажу, что в определенной степени это было так. Поскольку такое задание получила не только 80-я бригада, но и другие части ВДВ, которые в то время были наиболее боеготовыми. Недаром же перед войной к нам с группой офицеров приезжал с «дружественным» визитом некий полковник Бреус из Российской Федерации.

Сейчас я уже для себя вспоминаю, как сидели, пили кофе, разговаривали. Он рассказывал, что принимал участие в боевых действиях в Грузии. Теперь понятно, что этого человека специально отправили, чтобы разведать нашу боеготовность и способность сопротивляться. Но тогда мы еще думали, что это действительно дружественный визит. После того Бреус получил звание генерал-майора и руководил «1-м АК» в Донецке, поэтому когда я исполнял обязанности начальника штаба АТО, каждый день испытывал желание «попить с ним кофе» еще раз. Уверен на 100%, что это «кофепитие» закончилось бы для него трагически.

Ну и, конечно, смотрели телевидение. К тому времени уже разворачивались события в Крыму, существовала определенная угроза с восточного направления. Мы однозначно знали, на что идем, но, видимо, не до конца понимали, что боевые действия приобретут такие масштабы. У всех теплилась надежда, что в течение месяца все уладим и вернемся домой. Потому что мы были как бы на усилении СБУ, милиции, военной контрразведки, должны были их прикрыть. И даже тогда, когда я уже был в луганском аэропорту, непосредственно столкнулся с определенной угрозой, еще надеялся, что обойдется без применения Вооруженных Сил в полном объеме. Вот такие были первые впечатления и первое понимание ситуации в то время, когда получили приказ на выдвижение подразделений бригады для выполнения боевых заданий.

- Если можно, расскажите, каким образом планировалось операция по деблокированию аэропорта «Луганск»?

- В течение 2014 года было два деблокирования. Первое - в самом начале, в апреле, когда одно из помещений луганского аэропорта захватили российские наемники. Это было 8 апреля. Я получил боевое распоряжение возглавить ротную тактическую группу, с которой выдвинуться в луганский аэропорт и взять его под охрану. Распоряжение так и звучало: «Взять под охрану». Мы отправились в час ночи. Ротная тактическая группа на 10 бронетранспортерах и автомобилях безупречно осуществила 400-километровый марш. И ровно в 13.00 мы взяли ЛАП под свой контроль.

- Сопротивления еще никакого не было?

- Там только одно помещение было захвачено террористами - запасной диспетчерский пункт. Нашего появления они не ожидали и убежали. Поэтому мы беспрепятственно выполнили задание. Но в то время ... Чтобы вы правильно понимали: охрана и оборона - разные вещи. Первая - это выставление патрулей, обеспечение пропуска на территорию, охрана основных помещений аэропорта, его дальних и ближних приводов, то есть тех объектов, которые обеспечивают его дееспособность. Оборона - это уже когда роются окопы, оборудуются позиции, защитные сооружения для техники. И создается общая система управления обороной. Так нашей первой задачей была охрана. Нам предстояло взять на себя функции милиции и их полномочия. Поэтому в 13 часов 8 апреля мы выполнили свое первое боевое задание и взяли ЛАП под охрану.

- А деблокирование, которое происходило 13 июля 2014 года?

- После взятия аэропорта под охрану я где-то полторы недели руководил там личным составом. А дальше получил задание выйти с остальными БТГ в район Славянска для выполнения боевых заданий на том направлении. И знал, что вернусь, поскольку уже был в луганском аэропорту, знаю местность, и моя ротная тактическая группа там осталась. То есть должен был возглавить это подразделение.

- Но все же состав сил там изменялся...

- Конечно! За это время дополнительно были переброшены самолетом еще две роты 80-й бригады (разведывательная и 3-ю воздушно-десантная). Впоследствии туда доставили и другие подразделения, в частности инженерно-саперную и часть разведывательной роты 1-й танковой бригады. А еще сводную роту 25-й воздушно-десантной бригады. То есть там была собрана небольшая группировка. Тогда аэропорт уже был полностью заблокирован и окружен. Воду, продукты, боеприпасы доставляли только самолетами, часто сбрасывали парашютным способом на специальных платформах. Тогда на повестке дня стояла задача разблокировать аэродром и создать необходимые условия для окружения Луганска. Следовало расширить кольцо с последующим окружением самого этого областного центра. Поэтому после освобождения Славянска, прибыв с батальоном в сектор А, я получил задание по подготовке двух рейдовых отрядов и разблокированию луганского аэропорта. Мне предстояло разработать схему коммуникаций после прохождения рейдовых отрядов, обеспечить их охрану и удержание для того, чтобы наращивать усилия и своевременно реагировать на новые угрозы. В первый рейдовый отряд, который должен был возглавить я, входили подразделения 80-й бригады, механизированная рота 128-й бригады и танковая рота 1-й танковой бригады. Второй рейдовый отряд, который следовал за нами, составляла 3-я батальонная тактическая группа 80-й бригады. И 13 июля началось выдвижение этих рейдовых отрядов по определенным маршрутам для разблокирования аэропорта «Луганск», который в то время был полностью окружен.

- То есть 13 июля операция была начата, а 21-го деблокирование завершено. Почему ушло столько времени? Какие были сложности?

- Всю территорию за Северским Донцом, кроме луганского аэропорта, уже контролировали террористы. Мы понимали, что легко не будет. Знали, что все основные пути уже перекрыты. Поэтому маршрут прокладывался по проселочным дорогам, чтобы обойти населенные пункты. Мы должны были пройти этот путь с наименьшими потерями и разблокировать аэропорт. Как только мы подошли к населенному пункту Сабовка, то уперлись в деревянный мост. По нему не могла пройти военная техника, а танки - и подавно. Я поставил задание на наведение мостовой переправы. К сожалению, в течение 40 минут его выполнить не смогли, поскольку инженеры банально не имели должной подготовки. Поэтому первый рейдовый отряд простоял около часа и 20 минут, ожидая переправы, но тщетно. Пользуясь нашей задержкой, враг поджег пшеничное поле. Ветер стремительно гнал огонь к колонне. Примерно в это же время по нам начали бить из «Градов»... Мы впервые попали под такой обстрел. Кроме этого, с западной окраины Луганска по нам открыли огонь из минометов. Поэтому было решено прекратить наведение переправы и отвести колонну из-под обстрела. Первый рейдовый отряд успешно вышел из зоны обстрела и продолжил выполнение задания, двигаясь через населенный пункт Сабовка. Однако второй рейдовый отряд во главе с тогда еще заместителем командира бригады полковником Швораком враг обстрелами заблокировал. Наши ребята понесли незначительные потери - было несколько раненых. В дальнейшем с помощью местных жителей перешли через рельсы железной дороги и дальше уже двигались по заранее запланированному маршруту. А второй отряд, соответственно, вернулся обратно. Так наши силы и средства были разделены на две части. И хотя мы потеряли половину мощи, продолжили двигаться вперед. Что нами руководило? Прежде всего то, что задание должно быть выполнено. Потому что где-то окружены наши солдаты, припасы которых исчерпываются. Они уже очищали воду из пожарных резервуаров, чтобы приготовить пищу. Мы это понимали и продолжили выполнение задания.

- Многие солдаты рассказывали, что деблокирование изрядно укрепило их боевой дух...

- Прежде всего - оно укрепило боевой дух тех, кто был окружен. Они почувствовали, что пришли свои - командир, солдаты, младшие командиры. Они готовы были идти дальше, выполнять задания. Это очень много значило. У тех, что со мной шли, также укрепился дух, потому что они выполнили задание - прошли. Хотя мы все равно остались в окружении, потому что наши войска не освободили населенный пункт Георгиевка, который был хорошо укреплен противником. И эту операцию надо было переносить на определенное время.

- А что мешало сделать это на следующий день или через день? Почему только через неделю?

- Во-первых, мы взвешенно оценили ситуацию. Разобрались со вторым рейдовым отрядом, который изучил обстановку. А Георгиевку затем атаковали с двух сторон. Тот рейдовый отряд вернулся, и мы с аэропорта пошли им навстречу. Во время этого наступления на Георгиевку был ранен командир ротной тактической группы 128-й бригады, сейчас Герой Украины Василий Зубанич. Он смело принял удар на себя. Потому что на пути к Георгиевке вражеский танк со стороны Луганска зашел в тыл колонне и стал вести огонь по нашей минометной батарее, которая двигалась в ее составе. И командир на БМП вышел против танка. По всем тактическими канонам это считается самоубийством. Но Василий - опытный офицер, и вражеский танк позорно бежал с поля боя ... В тот день мы освободили населенный пункт, а в дальнейшем разблокировали аэропорт. Появилась дорога к нему - только 17 километров. Она простреливалась и была в зоне досягаемости танков и артиллерии противника. Определенные участки местности было трудно преодолеть.

- Скажите, а как менялись силы и средства противника?

- В начале были, так сказать, «идейные». Где-то до середины июля ... А дальше уже начали появляться кадыровцы и дагестанцы. Затем сербы, русские. Сволочи. Не регулярные войска, а именно боевики. Впоследствии стали появляться и крымчане, предавшие Родину. Бывшие военные, перешедшие на сторону агрессора во время оккупации Крыма. К примеру, в районе Георгиевки мы разбили вооруженный отряд на трех джипах. Это была вражеская разведгруппа. Две машины сожгли, одна уехала. Трупы подельников они не забирали. Даже наоборот, одна машина на мгновение остановилась, оттуда выбросили убитого боевика и смылись. Мы собрали их документы, нашли карту, на которой обозначены подготовленные для подрыва мосты, железнодорожные пути, станции. Есть места, где они должны были провести диверсионные действия на пути украинских подразделений. Начали разбираться в документах, и оказалось, что это бывшие военнослужащие из Крыма.

- Они были с документами?

- Да. Были их военные билеты, журналы боевых действий, журналы записи больных. Весь комплект «советский», так сказать.

- Расскажите о штурме луганского аэропорта российскими оккупантами в последние дни августа. Как для вас это начиналось?

- Где-то в шесть утра 30 августа противник начал мощную артиллерийскую подготовку. Нас непрерывно обстреливали около двух часов. Весь аэропорт практически горел. Но мы еще могли отбиваться, потому что имели технику и артиллерию. И мы успешно отвечали. Около семнадцати часов враг отошел. Однако я понимал, что на следующий день будет очень трудно. Предполагал, что противник не слишком далеко, поэтому сформировал свое ударное подразделение из восьми бойцов. Отправил их с гранатометами, чтобы они нашли сосредоточение противника и обстрелом задержали наступление хоть на день. Поскольку из артиллерии у нас на то время осталась, наверное, одна пушка, максимум - две. Ребята, увешанные гранатометами, пошли на поиск района сосредоточения противника. В ночь. Правда, безуспешно, так как враг бежал аж за Новоанновку. Но, как я и думал, где-то в шесть утра снова началась артиллерийская подготовка. Накрывали очень серьезно. А уже в девять на нас с трех сторон двинулись россияне.

- Вы вызвали огонь на себя. Многие вспоминают об этой команде и об этом поступке. Как это происходило?

- Это тоже было вынужденное действие. Просто другого выхода не было. У нас осталось около 130 бойцов, вооруженных только автоматами и гранатометами. Противотанковых средств уже не было, артиллерии - тоже. И вся техника была уничтожена. И вот где-то в девять утра меня вызвал на связь руководитель сектора А. Спросил: «Андрей, решение?» Я ответил, что решение есть. Первое - держаться до темноты, чтобы можно было отойти, потому что засветло это невозможно - вокруг поля. Это каждому будет по снаряду в спину. Второй вариант - могут захватить в плен, но тогда лучше самому застрелиться. Потому что дальше ты уже не командир. Потому что это позор на всю жизнь, позор для детей, всего рода. Поэтому ответил руководителю сектора: «Если не бросите, если будете поддерживать артиллерией, то буду держаться до темноты». И мы сразу дали координаты целей за пределами аэропорта. Когда русские вошли, то сразу захватили главный корпус. Мне командир подразделения, находившегося там, доложил об этом. В плен попало 10 наших военнослужащих. Российские танки вошли в административную зону. Понимая, что если пехота и дальше пойдет с танками, нас однозначно повыбивают. Но как отсечь пехоту? Как ее заставить не идти за танками? Только путем огневого поражения артиллерией. Первое, что я сделал, это вызвал огонь на главный корпус, по самому аэропорту. Далее, где-то около 17.00 или 18.00, заказал удар авиации и артиллерии по всему аэропорту. И это нам сильно помогло, потому что россияне запаниковали. Они прослушивали наш эфир и очень испугались. Начали кричать, что надо смываться, потому что сейчас авиация и артиллерия нанесет удар по аэропорту, поскольку мы вызвали огонь на себя. И они действительно начали панически бежать. Этим воспользовались наши ребята, которые попали в плен. Когда их начали грузить в КАМАЗ, они пошли в рукопашный бой. Один парень ко мне прибежал: «Товарищ полковник, товарищ полковник, я его убил! Я его кулаками забил! Потом забрал у него автомат и выпустил в него рожок». Говорю: «Детка, все, тихо. Успокойся. Все хорошо". Тогда вырвалось четверо, если не ошибаюсь. Остальных они загрузили в КАМАЗ, но двое дорогой выпрыгнули из него и успешно вернулись к своим.

- А какими, по вашей оценке, были потери противника?

- Ну где-то около 200 человек только убитыми. Их очень много погибло во время обстрела нашей артиллерией. А еще мы тогда взяли трех россиян в плен. У них была карта с отметками районов их базирования. Мы нанесли удар по вражеской артиллерии в этом районе и практически уничтожили их батарею 2С9 «Нона». Ну и технику вывели из строя - танки, БМП, автомобили. Помню, как у врага впереди шли штрафники, я в этом убежден, потому что собственными глазами видел, что один из них шел в тельняшке, на которой была кровь. А другой тянул ногу, потому что был ранен, но все равно шел вперед. А за ним еще двигались экипированные боевики с автоматами и пулеметами. А те, что шли впереди, не имели ни бронежилетов, ни касок. Разумеется, людям дали последний шанс, и они шли вперед. Такая ситуация была.

Теперь уже в Интернете есть список россиян - кадровых военных, погибших в районе луганского аэропорта, в котором где-то 154 фамилии военнослужащих Вооруженных сил РФ, один из них даже посмертно удостоен звания Героя России. Думаю, это далеко не полный перечень погибших, попадание в Интернет которого эфэсбэшники не смогли предотвратить, чтобы скрыть правду о месте их гибели. Пройдет еще немного времени, и количество этих списков будет увеличиваться, поэтому рано или поздно родные все равно узнают, куда Путин отправил на смерть своих солдат.

- Как оставляли луганский аэропорт?

- Хочу, чтобы все знали, что мы сами вышли из луганского аэропорта, нас не выбили оттуда. Мы просто его оставили, поскольку что там нечего было защищать. На снимках видно, что там ничего не уцелело. Мы выходили - он горел. Был весь охвачен пламенем. Поэтому удерживать его не было необходимости - врагам из него никакой пользы.

Когда вышли, россияне еще два дня бомбили уже пустой аэропорт. Штурмовали. А там уже подразделений не было. После того, как боевики приехали забрать свои трупы и провели зачистку, то нашли восемь убитых украинцев и одного раненого. При обмене командир россиян узнал, что за все время обороны аэропорта у нас погибло 25 бойцов. Осознав эту информацию, российский начальник побледнел, у него началась истерика, он едва не потерял разум, еще раз услышав эту цифру. Они там думали, что перебили тысячи наших. Даже выдвигали версию, что в валах, которые мы нагребли для обороны, спрятаны трупы.

- И в российских новостях постоянно сообщали, что там три тысячи украинских военных, пять тысяч. То есть им оказали такое сопротивление...

- Еще потом, когда были в Лутугино, нам смс присылали. К тому времени россияне сказали, что за время войны это наиболее «достойный бой». И нам «забивали стрелки». Псковские десантники смс отправляли «Надо встретиться, отдать вам должное». Типа должен быть где-то реванш. А то, что там рота российской морской пехоты понесла такие потери и убегала от нашего огня, еле смогли остановить аж в России, они стесняются вспоминать.

Сейчас наши бойцы уже имеют в своем активе немало героических поступков и событий. Я горжусь тем, что довелось служить с такими отважными людьми. И горько печалюсь о каждой утраченной жизни. Верю, что все это сделано для нашей Родины и всех нас."