"Страшно ли? Страшно, милая. Стреляют каждую ночь. То ближе, то дальше слышно, как стреляют": Бабуся з Донецька про життя в окупації і те, чому вірить в Україну

Про це пише у своєму блозі журналіст Лілія Рагуцька, передають Патріоти України. Далі - мовою оригіналу:

"Поїзд Маріуполь-Київ. Вибачте за купу літер - просто вразила вона мене, ця бабулічка.

…Что, звонят тебе? Переживают? Встречать, наверное, на вокзал приедет кто?.. Меня? Нет, не будут меня встречать. Некому. Я к чужим людям еду. Мне пенсионную карточку заблокировали, сказали, чтобы разобраться, надо в Киев ехать. Вот и еду. Благо, земля не без добрых людей, нашлись те, кто меня приютит на пару дней.

Откуда еду, спрашиваешь? Из Донецка. А что делать – приходится ехать. На те 3 тысячи рублей, что нам там "ДэНэРэ" платит, не выжить ведь. Это ж полторы тыщи гривен всего. А вот в Украине я еще 2 900 гривен получаю – то всего около 8 тысяч рублей выходит. Уже хоть что-то. Но очень тяжело. Все дорого. Продукты – дорогущие. Коммуналка – аж жуть берет… Хотя у вас тут тоже будь здоров. Знакомая платежки получает – за голову каждый раз хватается…

А ты говори, говори… Очень украинский язык люблю. С детства. Наверное, из-за того, что учительница хорошая была… А песни-то какие!.. Мне кажется, нет в мире краше украинских песен… Я в торговле работала, так когда мы ярмарки устраивали и к нам люди из разных уголков Украины приезжали в Донецк на ярмарки и петь начинали – улетаешь просто! Слушала бы и слушала… И усталость как рукой снимало. И вроде как исцеляли они, что ли…

И вот скажи ведь… Ну жили ж мы одной дружной семьей. Сколько лет жили. Мой папа на шахту из Белгорода еще в 1945 приехал (отправили его), а мама да я маленькая – с ним. С тех пор и живу в Донецке. В Белгород только раз как-то из любопытства ездила. Посмотрела – да и вернулась. Чужой он мне. А Донецк – свой, родной…

А тебе приходилось у нас в Донецке бывать? Нет? Жаль. Красивейший город. Вот я Киев люблю очень. Он красивый, величиственный, в зелени утопает… И даже высотки эти не давят – есть простор в Киеве. Но и Донецк ему не уступал. Сейчас не то уже, правда… Вроде и розы растут везде до сих пор, и фонтаны работают - там детишки играются, мамы с колясочками ходят, да мы, старухи, принарядимся – да на проходку выходим, а потом, если обстрел, так все вместе в подвал бежим, в укрытие… Вот вроде и есть это все – а чего-то главного не стало. Умерло.

Меня подружки мои дурой называют. Так и говорят: дура ты, Танька, дура… Чего, спрашиваешь? Да оттого, что вернулась сюда. Я ведь больше 2 лет у дочки и зятя прожила – в Америке. У меня дочка в одном штате, а внук и внучка взрослые уже – в другом. Внук женился уже, внучка в университете учится. За государственный счет. Уже и гражданство все получили. Они счастливы – значит, и я тоже.

Меня дочка аккурат перед началом войны к себе погостить вызвала. Пару раз разрешение продлевала. А потом хотела на статус беженки для меня подавать. А я не согласилась. Как-то с зятем у меня отношения не заладились, видела, не нравится ему, что я у них сижу. Вот я собралась – и домой поехала. Знала бы, что меня ждет – ни за что бы не вернулась…

А то все думала: может, квартиру продам, да тогда и к дочери поеду. Но как ее продашь? Дом мой возле ДАП. Чудом повезло, что уцелел, только стекла повылетали, и парой пуль стены попрошивало. Да еще снаряд несколько этажей пробил , да на моем и встрял, не разорвавшись, между шахтой лифта и стеной моей кухни. Так и торчит до сих пор.

Так что не продать там квартиру. Все как услышат, что мы из Киевского района – сразу протяжно так: "а, так вы меченныыые". Нас меченными называют, потому что обстреливали как-то только наш район, соседние – целы-целехоньки.

Ну вот как, скажи мне, как так вышло?! Мы ж жили все – душа в душу. Украинцы, русские, беларусы, евреи, греки… Я сколько живу, отродясь мне никто по русски говорить не запрещал. При этом мы все ведь украинский понимаем и говорить можем. Просто что привыкли по-русски, мне сложновато уже переучиваться в мои 77-мь.

И взяли – и такое натворили! Вот кому это нужно было? Властям только. Людям простым точно не нужно.

Я за время войны ни от кого не слышала ни одного кривого слова в адрес жителей Украины. Ни одного. И если бы людям облегчили как-то получение пенсий – это бы очень их к Украине навернуло. Если б сделали отделение Ощадбанка в Донецке… Да понимаю я, что они не могут! Я ж не глупая! Вот люди и стоят по много часов и в зной, и в холод, и под обстрелами в этих очередях, чтобы в Украину поехать, за пенсией. Бо без нее худо совсем. Бывает, что и умирают в тех очередях. Серце не выдержало, инсульт – и все. Но стоят. А что делать?

И косых, хромых, немощных на себе тащат. Потому что если человек живой не покажется – пенсию не дадут. А без нее очень сложно. Но многие не получают. Больные, старые, одинокие просто физически не могут выбраться. На автобусе – это тяжело очень, там пересадок несколько, часть дороги пешком идти надо. Можно маршруткой из Донецка прямо в Киев, каждый день она в 6 утра от нас отправляется, к 8 вечера вроде уже в столице. Вот только стоит 1 200 в одну сторону. Где такие деньжищи взять?

Вот и приходится договариваться. Как я этот раз. Договорилась, что отвезут – есть там у нас те, кто на этом зарабатывает. Пришла, как условились, в 10 утра. А они мне: иди посиди на лавочке, на солнцепеке. Я сидела-сидела, не выдержала – снова к ним. Они ведь других людей по машинам рассаживали. Только меня игнорировали. А они: нечего тебе вообще ехать туда. Давай карточку, мы все сделаем, деньги тебе привезем – а ты сейчас домой иди.

Я поняла, что что-то нечисто, потихоньку отошла в стороночку – да ноги в руки. Повезло мне, что таксист из Украины кого-то привез, назад порожняком ехал – вот и взял меня до Волновахи за 400 гривен. Я еще пол дороги оглядывалась, не догоняют ли. Мало ли, что у них в головах…

Страшно ли? Страшно, милая. Стреляют каждую ночь. То ближе, то дальше слышно, как стреляют. Я поначалу срывалась и в убежище бежала – но бросила давно. Ноги слабые, бегаю плохо, да еще и не вижу в темноте практически. Так что ложусь на диванчик, что после внука остался, вжимаюсь в самую стеночку, глаза зажмурю – и жду. А что делать? Двум смертям не бывать, а одной - не миновать.

А вот когда молодые гибнут – это страшно. Недавно вон девочка приехала в Горловку к бабушке, стояли во дворе, снаряд прилетел – девочку на месте, бабушка стоять осталась. Выла потом: лучше б меня убило, а она жила!.. Страшно… А как на 1 сентября было, что к школе залетело. Двоих родителей убило, да детей несколько. Вот зачем такое делать? Пусть даже вам территория надо, а мы – не нужны, зачем же людей так уничтожать?

Не так это, говоришь? Так Порошенко сам ведь говорил, что Украине нужна территория! Не говорил? Наоборот говорил? Ну… Нам такое показывали по телевизору.

Я понимаю, что война, что всякое может быть. Все я понимаю. Но у людей обида из-за этого. Больше ни из-за чего. Только из-за того, что мирные люди гибнут.

Помню, ехала как-то в Украину. Захожу в свой вагон, подхожу к своему купе – а там застолье. Три атошника домой возвращаются. Выпившие уже изрядно. Один симпатичный такой, меньше двух других выпил. А самым пьяным был крупный такой, с бородой.

Вот он-то как услышал, что я им по-русски отвечаю – и вдруг через стол резко так ко мне нагибается, смотрит так пристально-пристально мне в глаза – и говорит: "А Україну любиш?". Я ему и отвечаю: "Люблю, конечно!". А как можно не любить страну, в которой ты живешь? Я ведь с малых лет и по сей день в Украине живу. Вот если бы меня спросили, что выберу – "ДНР" или Украину, не задумывалась бы даже. Что мне то "ДНР"? Что хорошего оно мне сделало? За что я должна быть благодарна тем придуркам, которые этим мертворожденным образованием управляют?

Я люблю Украину. Мне больно от того, что сейчас происходит. И горько осознавать, что закончится это все ой как не скоро. Мне кажется, я уж точно до этого не доживу.

Хотя очень бы хотелось."