"Я - дочь советского офицера, выросла в военных городках СССР, поэтому хорошо знаю название тому, что увидела", - кримчанка про російську анексію півострова

Автор книги «Вторгнення до Криму. 2014» Тетяна Журідова так пояснила свій намір відмовитися від російського громадянства: «Неможливо залишатися під владою тих, хто здатний на свавілля». Про те, як окупація Криму в лічені дні безповоротно змінила її життя, - передають Патріоти України з посиланням на Факти. Далі - мовою оригіналу:

«Теперь считаю военнослужащих РФ бандой, людьми без чести и совести»

— Татьяна, как для вас началась оккупация Крыма, о которой вы пишете в своей книге?

— Оккупацию я увидела в Интернете 25 февраля 2014 года. Это произошло неожиданно, потому что в Крыму в то время было спокойно и ничего не предвещало военного вторжения войск РФ. В романе, изданном в декабре прошлого года в Польше, я описала свои ощущения, когда увидела летящие со стороны России в Крым боевые вертолеты и движущиеся длинной чередой БТРы без опознавательных знаков: «Вторжение! Военное вторжение на чужую территорию — вот как это называется! Неожиданное и подлое вторжение на территорию соседней, дружественной страны! В мирный Крым, в Украину, в Европу, наконец!»

Я — дочь советского офицера, выросла в военных городках СССР, поэтому хорошо знаю название тому, что увидела. Теперь считаю военнослужащих РФ бандой, людьми без чести и совести, опозоривших свою страну.

— Как долго вы прожили на полуострове и когда уехали?

— Мы с братом переехали в Крым из Латвии в 2008 году из-за его болезни. Климат полуострова оказался спасением для брата. Прожили там пять лет. Планировали приобрести жилье и остаться навсегда. Но 6 марта 2014 года покинули Крым и больше никогда там не бывали.

В первые же дни оккупации мне стало понятно, что происходило в Чечне и Грузии. На самом деле, а не по версии российских СМИ, которым мы как русскоязычные жители Латвии (в то время я проживала в Латвии) тогда вполне доверяли. Ведь российские СМИ убеждали нас, что в Чечне российская армия защищает мирных жителей от боевиков. А в Крыму я с ужасом осознала, что руководители России бесстыдно лгут с экрана телевизора.

Началось прозрение. Будучи дочерью офицера, я с детства привыкла верить армии и засыпать под мерный топот солдатских сапог за окном в уверенности, что это идут защитники. И вдруг оказалось, что это не защитники, а агрессоры. Испытала настоящий шок. Пришлось заново осмысливать реальность. Мы с братом намерены отказаться от российского гражданства, потому что невозможно оставаться под властью тех, кто способен на такой беспредел. Не дай бог никому иметь российское гражданство, это все равно, что быть изгоем, прокаженным!

— К сожалению, мы уже не сможем этого сделать. Хотя в Латвии, куда направили служить моего отца, я прожила долгие годы: училась, работала, вышла замуж и вырастила детей. Но, когда Латвия обрела свободу, мы оформили гражданство России, поскольку были уверены, что обе эти страны пойдут по демократическому пути развития. А сейчас мы с братом пытаемся получить политическое убежище в Польше, где у моих детей вид на жительство.

«Преподаватель пообещал помочь мне издать сказки, если напишу роман о том, как в Латвии… притесняют русскоязычных»

— Вы — этническая русская. Не испытывали притеснений в Латвии, где советский период считают оккупацией?

— Нет, меня и мою семью никто не называл оккупантом. Все разговоры о якобы притеснении русскоязычных в Латвии — это выдумки российской пропаганды.

Мы с братом радовались распаду СССР, как и большинство жителей Латвии. Мечтали о свободе — о том времени, когда можно будет говорить то, что думаешь, не опасаясь, что тебя уволят с работы за неосторожное слово, например, о коммунистической власти. Это было счастье, когда появилась возможность открывать частные предприятия, зарабатывать.

Из публикаций о преступлениях эпохи сталинизма впервые услышали правду о пакте Молотова — Риббентропа, о том, что Красная армия в 1939 году оккупировала Латвию. Мы ничего об этом не знали. Ведь в СССР всем нам — и русским, и латышам — преподносили эти факты совсем иначе.

Люди по-разному реагировали на историческую правду об оккупации Латвии в 1939 году. Кто-то пытался оправдать политику СССР, кто-то осуждал. Многие считали, что это все в прошлом, и к нам, сегодняшним, уже никакого отношения не имеет. Однако никто из русскоязычных в Латвии не мог изменить прошлое. Нашлись очень немногие, кто, не приняв правды, разозлились и уехали в Россию. Большинство же русскоязычных жителей Латвии остались в этой стране и затем приветствовали ее присоединение к Евросоюзу.

Думаю, лишь благодаря усердной кремлевской пропаганде некоторые верят в миф о том, что в СССР было хорошо. Эти жертвы пропаганды готовы оправдать все преступления советского режима и придумывают байки о притеснении русскоязычных.

Я с такими людьми постоянно сталкиваюсь. Как-то обратилась за протекцией к своему преподавателю в Литературном институте в Москве (заочно окончила четыре курса этого вуза), показав ему свои сказки. Они ему понравились. Но пообещал помочь с их изданием только в том случае, если я напишу роман о том, как… в Латвии притесняют русскоязычных!

Так что мои книги, очевидно, никогда не будут изданы в России. А за роман «Вторжение в Крым. 2014», по российским законам мне грозит до пяти лет лишения свободы. Ведь мой Крым — это Украина, а в России такая точка зрения уголовно наказуема.

— Безмерно восхищаюсь украинцами, их пассионарностью, стремлением к свободе и независимости. Восхищаюсь и украинскими военными, добровольцами и волонтерами. А какие умные и смелые современные украинки! Ирина Довгань, Лана Зеркаль, Янина Соколова, Маруся Зверобой для меня настоящие герои. Но хочу, чтобы мой роман читали и «ватники». Читали и прозревали.

— Действительно верите в прозрение «ватников»?

— Да. Ведь я и сама долгое время была «ватницей». Воспитывалась в семье советского военного, в советской школе, читала газету «Пионерская правда». Но, начав самостоятельную жизнь, столкнулась с реальной, а не киношной действительностью и прозрела.

— Сейчас вы проживаете в Европе. Там понимают, что Россия захватила украинский Крым?

— Не все. В Германии, где мы с братом сначала пытались получить политическое убежище, в лагере беженцев я разговорилась с охранником. Этот парень давно перебрался в Германию из России. Спросила, как он относится к захвату Крыма. Он сказал: «Нормально. Как я понял, крымчане провели референдум, и все высказались за Россию. Тогда и вошли войска».

Я ему рассказала о том, что российские военные неожиданно наводнили полуостров, окружили украинские воинские части, требуя от украинских военных сдаться. А фейковый «референдум» провели спустя две недели после вооруженного захвата воинских частей и правительства Крыма. Затем спрашиваю собеседника: «Вы считаете, это нормально, когда военные переходят с оружием через границу, вторгаются в соседнюю страну, окружают воинскую часть другой страны и круглосуточно держат военных заблокированной части под прицелом своих снайперов? Это нормальное поведение армии РФ?» «Нет, конечно, — сказал. — Я об этом не слышал, почему об этом никто не рассказывает?»

Был еще и такой эпизод. В Польше спросила у туристок-россиянок: «Скажите, а вы на самом деле верите, что крымчане хотели присоединиться к России?» Они посмотрели на меня недоуменно: «Ну да, конечно». Тогда я сказала: «Я прожила в Крыму пять лет до его аннексии Россией. Там не было никакой напряженности, все было нормально. Неожиданно туда зашла армия РФ, окружила города, украинские воинские части, велев всем сдаваться. У людей был шок. Крымчане просили российских военных убираться обратно, но те отвечали мирным жителям полуострова: «Отойдите, это не ваше дело, вас никто не спрашивает». Рассказала собеседницам, что я дочь военнослужащего и никогда не думала, что российские военные так поступят. Женщины ответили, что они не знали об этом и стали мне сочувствовать.

Так что я уверена: следует рассказывать людям правду. Нужно заставлять их прозревать."