"Хлеба и зрелищ, или Власть и общество при демократии и авторитаризме", - Ярослав Шимов

"Сейчас, когда пыль улеглась и словесные битвы после выборов президента Украины поутихли, можно поговорить о том, зачем всё это было и что означает. Не только украинская политическая битва с ее нестандартным исходом, а весь демократический спектакль в принципе.

“Хлеба и зрелищ” – panem et circenses – как известно, требовал римский плебс от властей. И получал то и другое. А если не получал, у действующего императора и отцов-сенаторов могли возникнуть проблемы. Они случаются до сих пор, ведь в этой древней формуле суть массовой политики.

Эта суть проста: для политической стабильности народ должен быть сыт (для этого есть хлеб) и доволен (чему служат зрелища). Первое слагаемое не требует пояснений: без экономического благополучия граждан будущее любого режима под угрозой. Со вторым сложнее: в эпоху демократии, в которую мы живем и, вопреки алармистским пророчествам, будем жить еще долго, “зрелища” – не только футбол или реалити-шоу, но и сама демократия. Дебаты Владимира Зеленского и Петра Порошенко – наглядная иллюстрация: они проходили на стадионе. Народ хочет быть участником зрелища, в качестве то зрителя, то актера, то режиссера, то рецензента.

Нетрудно подсчитать, что наличие или отсутствие хлеба, зрелищ или того и другого предполагает одну из четырех возможных комбинаций.

1. И хлеб, и зрелища – ситуация, характерная для большинства развитых демократий. Нет, они тоже далеко не идеальны, и кризисы время от времени случаются. Причины – либо некоторый недостаток “хлеба” (известный афоризм гласит, что “революции делают не голодные, а сытые, которых вдруг не накормили”), либо низкое качество демократического зрелища, которое перестает устраивать значительную часть населения. Такой момент многие демократии Запада переживают сейчас, отсюда Дональд Трамп в Белом доме, Brexit и волна того, что называют популизмом, в Европе. Вообще-то термин “популизм” ошибочен, потому что ни о чём не говорит: массовая политика без популизма невозможна в принципе.

Тем не менее у устоявшихся демократий есть набор достаточно прочных институтов, которые в состоянии пережить неспокойные времена. Своеволие одной ветви власти может быть ограничено или пресечено другой, а всех их вместе – независимыми судами, прокуратурой, свободной прессой. Так, например, случилось в Италии в начале 1990-х, когда в результате операции “Чистые руки” (масштабного расследования коррупции и мафиозных контактов ведущих политиков) рухнула прежняя партийно-политическая система, но устояла и даже укрепилась демократическая республика. Если говорить языком индустрии зрелищ, то развитая демократия – это такой театр (или цирк), в котором достаточно огнетушителей для того, чтобы потушить пожар, начавшийся по недосмотру или злому умыслу кого-то из актеров.

2. Ни хлеба, ни зрелищ – так можно описать брутальную и к тому же бездарную диктатуру. Во имя идеологических императивов она лишает своих подданных не только полноценного участия в политической жизни, но и вещей более насущных, включая хлеб в самом буквальном смысле слова. Это СССР на пике сталинизма, Китай периода “большого скачка”, Камбоджа при Пол Поте, Северная Корея, Зимбабве времен позднего Мугабе и так далее. Чаще всего это коммунистические и другие крайне левые режимы: левый радикализм в большей мере, чем правый, разрушает естественный ход экономической жизни. Вопреки ее бессмысленности и безнадежности, ситуация “ни хлеба, ни зрелищ” может сохраняться долгие годы: всё зависит от методов запугивания и мощи репрессивного аппарата, для которого хлеб у режима всегда находится.

3. Зрелища на голодный желудок – ситуация общественного кризиса, при которой массы активно участвуют в политике, но система либо пошла вразнос, либо ещё не устоялась, и о материальном благополучии или просто спокойной жизни большинству остается только мечтать. Революции, гражданские войны, нестабильность “молодых демократий” – всё это своего рода зрелища, страшноватые спектакли, в которых на первые роли выходят властолюбцы, фанатики или авантюристы, а хуже всего обычно приходится обывателям. Иногда общество настолько расколото, что ему никак не удается построить театр или стадион для своих зрелищ, создать единую рамку, то есть ту самую систему институтов, на которой держится стабильность устойчивых демократий.

Это тоже может длиться долго. Когда-то во Франции за 80 с небольшим лет сменилось более десятка форм правления, пока в 1870-е годы надолго не установилась Третья республика: о ней один из ее создателей сказал, что это "режим, который нас наименее разделяет". Украина с ее майданами, протестами, частой сменой высших должностных лиц, публичной и закулисной борьбой сановников и олигархов отдаленно напоминает Францию XIX века. На сей раз, в отличие от 2004-го и 2014-го, недовольство граждан властями привело не к очередному городскому восстанию, а к победе шоумена Зеленского (когда-то сыгравшего Бонапарта в одной комедии) на безупречно проведенных выборах. Возможно, это признак того, что украинская демократия стабилизируется, тогда к изобилию политических зрелищ прибавится и относительный достаток хлеба. В противном случае правление президента Зеленского станет лишь прологом очередного революционного спектакля.

4. Хлеб без зрелищ – патерналистская диктатура, предлагающая экономическую стабильность, а иногда и реформы при условии лояльности граждан и полного или частичного отказа от демократических свобод. Для России это путинские “нулевые” годы, когда было модно говорить, с одной стороны, об “авторитарной модернизации”, обещанной властями, а с другой – о социальном контракте между Кремлем и россиянами: возможность “более лучше одеваться” в обмен на окончательное превращение демократии в фикцию. Проблема таких режимов в том, что чем больше у общества хлеба, тем чаще оно задумывается о недостатке зрелищ. Даже в Саудовской Аравии открыли кинотеатры и разрешили женщинам водить автомобили: народу, невероятно разбогатевшему на нефтяных деньгах, опасно давать скучать.

В России к концу номинального президентства Дмитрия Медведева заскучал и начал громко выражать свое недовольство “креативный класс”. Тогда его протесты не нашли поддержки у большинства граждан: достаток хлеба был для них важнее. Вернувшись в Кремль, Владимир Путин от греха подальше закрутил гайки и приготовил народу альтернативное зрелище – захват Крыма и “русскую весну”. После чего случились санкции, рубль покатился вниз, экономика сильно притормозила, пенсионная реформа оказалась массовым раздражителем – в общем, с “хлебом” стало заметно хуже. А пропагандистский эффект спектакля “Победоносный правитель возвращает Крым в родную гавань” оказался не слишком долгим.

С хлебом не очень, зрелищ нет – поэтому по поверхности застоявшейся российской общественной жизни бежит рябь от любого заметного политического события у соседей, от полуотставки Нурсултана Назарбаева до триумфа Зеленского. В отсутствие своих зрелищ приходится довольствоваться чужими. Что дальше? Список альтернатив невелик – они перечислены выше."