"Рыба потрошилась, в брюхо ей направляли дозиметр, если показатели ниже, чем окружающей среды, то продукт считался съедобным", - унікальний ліквідатор аварії на ЧАЕС Ігор Хіряк

Відомий журналіст Роман Цимбалюк поспілкувався з унікальним учасником тих подій Ігорем Хіряком - єдиним чорношкірим ліквідатором, екс-солдатом строкової служби понтонно-мостового полку в Києві, який був піднятий по тривозі після катастрофи, передають Патріоти України з посиланням на УНІАН. Далі - мовою оригіналу:

"Почему сценаристы сериала-бестселлера «Чернобыль» не дали ролей темнокожим актерам? Так авторов фильма раскритиковала британская сценаристка и актриса Карла Мэри. У пользователей Интернета ее критика вызвала смех. Но, по крайней мере, один темнокожий ликвидатор на ЧАЭС все-таки был.

Игорь Хиряк в 1986 году проходил срочную службу в понтонно-мостовом полку в Киеве, который был поднят по тревоге.

Игорь родился в Харькове и считает себя украинцем, хотя всю жизнь живет в российском Череповце. Его отец остался в Украине, но мужчины почти не общаются – последний раз Игорь был на исторической родине более 30 лет назад.

Он встретил нас на вокзале в Череповце, и в его компании мы провели целый день. Было интервью, экскурсия по городу и долгие застольные разговоры не под запись. Наш герой неохотно говорит о текущих отношениях Украины и России, выступает за мир во всем мире, но тут же добавляет, что защищать свою страну – обязанность ее граждан.

Игорю уже за 50, он «чернобыльский» пенсионер. Но это – по паспорту. Выглядит он очень молодо и обладает потрясающим обаянием и энергетикой. Игорь продолжает работать на родном металлургическом комбинате, а еще играет в КВН, снимается в эпизодических ролях в кино, и даже участвует в реконструкциях баталий 1812 года на стороне французов.

После выхода сериала «Чернобыль» Игорь Хиряк стал местной знаменитостью. За месяц раздал с десяток интервью и даже побывал на ток-шоу в Москве.

Корреспондент УНИАН первым из украинских СМИ лично поблагодарили его за вклад в устранение последствий аварии на ЧАЭС. Мы поговорили о жизни, аварии и сериале «Чернобыль» и узнали подробности, которые могли бы заинтересовать сценаристов.

Например, Игорь рассказал, что в их подразделении всегда не хватало продуктов – все выдавали по норме, но «растущим организмам» была мало. Поэтому парни прямо возле фонящей станции занимались охотой и рыбалкой. Проверка качества еды проводилась очень просто: пойманная рыба потрошилась, в брюхо ей направляли дозиметр, если показатели ниже, чем окружающей среды, то продукт считался съедобным.

- Игорь, расскажите о себе.

Моя мама из Череповца, но я родился в Харькове. Когда стал вопрос, как записать национальность – русский или украинец, я решил, что выбираю национальность по отцу. Сейчас иногда мне говорят, что я нерусский. И это так! Мой отец живет в Харькове, и я хотел бы ему пожелать здоровья, долгих лет жизни. Я его часто вспоминаю, хотя мы очень давно с ним не виделись. Последний раз в 70-х годах, когда он приезжал в Череповец. Сейчас мы даже не созваниваемся.

- Как вы попали в Чернобыль? Какие задачи там выполняли? Как к вам относились сослуживцы?

Попал в Чернобыль, будучи солдатом срочной службы. Меня призвали осенью 1985 года. Из Череповца, по распределению, попал в понтонно-мостовой полк в Киев. В связи с аварией, наше подразделение направили в Чернобыль.

Задача полка в мирное время – осуществлять помощь гражданскому населению и пострадавшим от стихийных бедствий или аварий. Поэтому наша первоочередная задача была – навести переправу через Припять. Причем их было две. Первая – прямо на речном вокзале в Чернобыле – для эвакуации населения с территории Беларуси. Второй мост был на обводном канале для технических нужд. В последствии, мы поддерживали техническое состояние моста и подъезды к нему. Еще выполняли разовые задачи на станции и в городе. На крышу реактора мы не поднимались. У нас были работы на железнодорожной станции и вертолетной площадке.

Когда работали на станции, там же принимали душ, меняли одежду, а использованную отправляли на утилизацию.

- Знали ли вы заранее, что будете делать в зоне аварии?

Когда мы туда отправились, никто не знал, куда мы едем. Было объявлено, что у нас учения, что враг применил ядерное оружие и нужно использовать средства химзащиты. Когда прибыли, постепенно все прояснилось. Позже уже нам на построении пояснили, что произошла авария на атомной станции и мы должны выполнить поставленные задачи. Точно не помню, как это было сформулировано.

- Вам тогда было 19 лет. Осознавали ли вы степень риска, понимали, насколько все опасно?

Я в школе неплохо учился, и меня интересовали точные науки – физика и геометрия, а еще начальная военная подготовка. Я знал, что здесь опасно. Кроме этого, наши командиры разъяснили, что можно делать, а что нельзя. И если сказали куда-то не ходить, то этого лучше не делать. Там постоянно работали дозиметристы, в том числе в нашем полку, и сильно загрязненные места помечали, чтобы туда не ходили.

- Вам лично было страшно?

Не знаю, в 19 лет вы сильно чего-то боялись? Нам нужно было сделать нашу работу. Время было такое, что, если сказали надо, значит, надо. Не знаю, как было бы сейчас, но, мне кажется, аналогично.

- Для 80-х чернокожий парень в форме советской армии – это не совсем стандартная ситуация. Как люди на вас реагировали, сослуживцы?

С самого детства я был душой компании, я никогда не чувствовал, что я один. Ко мне тянутся люди, и с детства я был окружен друзьями. В армии у меня быстро появились друзья. Когда выходил в город, то прохожие считали, что я кубинец. В то время в Киеве было много кубинских военных. Командиры даже отправляли меня забирать наших солдат с «губы», и пока там разбирались, кубинец я или нет, мы уже уезжали в часть. Не будут же они соответствие формы уставу проверять у кубинца…

- Вы сталкивались с дискриминацией по национальному и расовому признаку?

Иногда бывало. Незнакомые, прохожие говорили: «Убирайся от сюда, уезжай домой». Бывали ситуации и хуже.

- Драться лезли?

Да. Я до армии занимался спортом, и в армии тоже. При этом выглядел гораздо моложе… Уже дома, после демобилизации, в драку лезла «мелочь» 14-15 лет, они считали, что я их ровесник. Получались смешные ситуации, когда тебе 22 года, а им 15.

Как сейчас? Наверно, похожих неприятных случаев уже лет 15 не было.

- Череповчане осознают, что вы стали знаменитостью?

У меня в Череповце было не мене трех тысяч знакомых, а после выхода сериала «Чернобыль» подходят незнакомые люди, говорят, что знают, что я – участник ликвидации аварии на ЧАЭС.

Многие считают, что я стал знаменит, но я так не думаю. Я ничего для этого не делал. Недавно был в Москве, ко мне подходили люди, говорили, что узнали о моей истории в Интернете. Сейчас эта волна уже проходит, но после появления первой публикации на ресурсе Пикабу, уже через 20 минут мне начали писать незнакомые люди с вопросом, это фейк или нет. Сначала отвечал, но сообщений становилось больше и больше. Через минуту их было 80, потом 200… Подумал, что не успею их прочитать, и вышел из Интернета. Потом звонили журналисты с аналогичными вопросами.

- Сам сериал от НВО «Чернобыль» смотрели?

Да. Но когда все началось, я его перепутал с другим сериалом об этой катастрофе. Потом выяснилось, что мы говорим о разных вещах, и я посмотрел первые две серии. Сначала мне показалось, что там много документальных фактов, но после того, как я его досмотрел и пообщался на программе «Пусть говорят», выяснилось, что некоторые факты были искажены.

Первое впечатление, что правда на 80%. А после общения с людьми, которые тоже были на станции в момент аварии, склоняюсь к мысли, что правды там на 60-70%.

- Что бросается в глаза больше всего? Где именно художественный вымысел?

Например, ловля мародеров. Все было не так. Переборщили с алкоголем. Насколько мне известно, распитие спиртных напитков было неприемлемо среди срочников. У меня за все время нахождения в районе станции было всего два случая, связанных с пьянством. Я с одним гражданским на КамАЗе не смог разъехаться, и он зацепил борт моего ЗИЛ-131. Этот парень говорил, что они пьют спирт, чтобы выводить радионуклиды. Еще был случай – солдатик выпил, и сразу был наказан. Среди гражданских, насколько мне известно, которые там были, пьянство тоже было неприемлемым. Если и пил кто-то из гражданских, то тихо, за углом.

- Порядок там был?

Конечно. Мы находились в ситуации военного положения. Беспорядки пресекались.

- Если ящиков с водкой в свободном доступе не было, что еще в фильме является явным вымыслом?

Например, общение шахтеров с министром. Где в то время могло произойти так, чтобы обычный рабочий похлопал министра по плечу? А тут показано, что охрана у начальников с автоматами. Ни того, ни другого не было. Мы по тревоге были подняты, приехали с оружием, но оно находилось в оружейной палатке.

Собак бездомных отлавливали? Не знаю, одна жила у нас в лагере – ребята ездили на работы, и бездомный пес привязался – мы кормили ее из своего пайка. Я не видел, чтобы кто-то отстреливал животных.

- Вы жили в палатках, как показано в фильме?

Да, у нас было два лагеря. Один на берегу, возле моста, а другой – в 18-тикилометровой зоне, в лесу. Настоящие палаточные городки. Поначалу мы жили на берегу в кабинах машин и катерах, потом переехали в палатки, а ближе к 1987 году появились вагончики.

- Сколько вы провели там времени?

Без выезда я провел там чуть больше 2,5 месяцев. Потом поменял место службы – из роты меня перевели в автовзвод. Я возил начальника, и с ним ездил в зону организовывать службу к мосту.

- Приходилось встречаться с кем-то из людей, ставших прототипами для героев сериала – Щербиной или Легасовым?

Нет, но во время службы там я однажды встретил маршала Советского союза. Это было в Припяти, на мосту. У нас служба была организована так: неделю в лесном лагере, неделю на мосту. Из лесного лагеря выезжали работать на станцию, а на мосту, соответственно, занимались поддержанием его технического состояния. У нас в ленинской комнате всегда был портрет министра обороны, и от нас требовали знать его в лицо. Где министр обороны, а где я, рядовой?! Готовили мост к разведению для прохода кораблей, и тут остановился УАЗик, вышел мужчина в полевой форме. Без погон, но брюки были с широкими генеральскими лампасами. Когда подошел, из машины вылез второй и говорит мне, что перед мною генерал. Я доложил по форме. Генерал поинтересовался, чем мы занимаемся, и попросил не разводить мост, пока они не вернутся, - с 12.00 до 13.00 каждый день мы пропускали суда. Потом он интересовался, откуда я, говорили о Череповце – у нас здесь есть военное училище. И тут, смотрю, по мосту бежит наш лейтенант, за метров двадцать перешел на строевой шаг, как кремлевский курсант, и, подойдя, отрапортовал: «Товарищ маршал Советского Союза...». Я тогда удивился. Кажется, это был маршал инженерных войск Сергей Аганов.

- Два с половиной месяца в Чернобыле сказались на здоровье?

Здоровье точно лучше не стало, но я мог бы точно сказать, если бы еще одну жизнь прожил без Чернобыля.

- У вас были индивидуальные дозиметры?

Нам выдали дозиметры-накопители в виде ручки, которые крепились на карман, но этот прибор, максимум, показывал один рентген, а у некоторых стрелочка вообще на месте стояла. Мы даже эксперимент проводили: как-то завернули этот дозиметр в рукавицу, которая сильно фонила, однако в результате получили тот же один рентген. После этого их никто не использовал. Возможно, этот прибор просто не был рассчитан на «грязную радиацию», и его делали для условий ядерного взрыва.

В 1987 году появились «таблетки»-дозиметры, те показывали. У нас же было так: действовал приказ – кто накопил 25 рентген, того должны были отправить в полк. Но там ограниченное количество солдат, поэтому нам записывали 0,1 или 0,2 рентгена в день. У некоторых по таким «подсчетам» накапливалось и 30 рентген, только потом их отпускали.

- Как сложилась судьба сослуживцев, с которыми вы несли службу на мосту?

Многие умерли. Но сложно сказать, от чего. Не доказано, что именно из-за облучения. Многие ликвидаторы после возвращения домой опускали руки, начинали пить и, тем самым, еще портили свое небогатырское здоровье.

- Как в России поддерживают чернобыльцев?

Сразу после аварии льгот было гораздо больше, потом ситуация начала меняться. Думаю, что мнение ликвидаторов в Украине и России одинаково: власти помогают недостаточно. Часто люди остаются со своими проблемами один на один. Про них вспоминают в День памяти, 26 апреля. Есть возможность раньше выйти на пенсию, есть дополнительный отпуск, есть возможность получить путевки на отдых, но я этим редко пользуюсь. Мне легче это сделать на предприятии. Я работаю на «Северстали», и нам предприятие многое обеспечивает.

- В России многие комментаторы назвали этот сериал чуть ли не крамолой на сегодняшнюю власть. Что думаете по этому поводу?

Показали отношение правительства того времени. Фильм действительно популярный, может, из-за этих скандальных недочетов. Однако фильм художественный, и создателям свой продукт нужно продать подороже. Если они покажут все без эмоций, не будет споров и обсуждений. Это привлекает зрителя. В любом случае, спасибо им, что они в очередной раз напомнили о людях, которые принимали участие в ликвидации последствий такой страшной аварии.

Думаю, сразу после аварии многие чиновники боялись за свои места, поэтому получилось, как получилось. Наверно, власти боялись паники, чтобы полстраны не захотели уехать. Надо поставить себя на место руководства, чтобы понять, оправданны их действия или нет. Со стороны всегда проще говорить «я бы сделал по-другому», однако, когда предлагают проявить себя, многие отказываются.

- Хотели бы снова поехать в ЧАЭС – сейчас там туристический бум?

Конечно. Мне и раньше хотелось там снова побывать, а сейчас – тем более. Не думаю, что у меня есть возможность туда поехать. Дело и в деньгах, и во времени. Наверно, это желание так и останется мечтой."