"Все оплакивают довоенную жизнь", - блогер

Про це у своєму блозі пише луганчанка Ольга Черненко, передають Патріоти України. Далі - мовою оригіналу:

"Мы не переставая плачем о том времени в украинском Луганске. Стали такими ранимыми, такими психическими, такими уязвимыми на фоне этой войны.

– Ты помнишь то время?

– Помню, только мне кажется, что всего этого никогда не было с нами. Проблем тогда не было. Интересно было. Сейчас я думаю, что мне это все просто приснилось...

...Мы с ней работали вместе. Года три, наверное. Она была первой, кому я позвонила после лета 2014 года, когда появилась связь. Ей со мной говорить не хотелось – то лето оказалось поворотным для нее во всех отношениях. Она разошлась с мужем и была подавлена, говорить не хотела, о войне и прошлом больше, чем о разводе. После я поняла, что многие избегают темы нашей прошлой жизни – это было как посыпать солью открытую рану. Мне улыбались, расспрашивали о моей жизни и пытались уйти. И если мы не успевали разойтись, мы стояли одни по центру Вселенной друг против друга и ревели. Не скрывая слез и плача почти в голос. Неважно где – в магазине, на рынке, на улице...

Так было всегда и со всеми. Нас могло не связывать общее богатое событиями прошлое, рестораны или что-то еще, что обычно объединяет людей. Мы могли быть на "вы" и быть всего лишь коллегами в том ушедшем прошлом. Но это не мешало нам стоять друг напротив друга и реветь о том утраченном времени.

Иногда я делала вид, что не вижу знакомых, предвидя итог этой встречи, – сценарий дальнейшего разговора был очевиден. Почти всегда и со всеми без исключения мы говорил о довоенном прошлом. Еще никто не сказал мне, что ему было тогда плохо, голодно или нестабильно. Всегда все говорят о том времени как о самом счастливом – рождались дети, учились, ездили на море, покупали машины. Обычная стабильная жизнь, в которой были планы, события и понятное завтра. И кого не спроси, никто не хотел этой войны, все были против. Все знали, что ждать хорошего от этих перемен не стоит. Никто не звал сюда Россию, никто не хотел менять свой уклад жизни. Но кто же тогда все это затеял? Выходит, никто из моих коллег по прошлой жизни.

Ни один человек не сказал мне, что сейчас ему лучше, чем тогда. Да, есть еда, есть работа. Дети рядом или уехали, как-то устроились. Но все не то. Как будто это затяжная депрессия без видимых причин. И будто бы все даже как-то нормально, но слезы сами катятся, и ничего с этим не сделать.

Все оплакивают ту ушедшую жизнь, когда мы сетовали на что-то (на что?!) и были еще чем-то недовольны тогда. Боже, чем? Сейчас все это кажется ерундой. И именно тогда мы жили в самом счастливом настоящем, которое вспоминаем все эти пять лет. Была работа, друзья, планы, стабильность. Никому не мешали вывески на украинском и сам украинский язык – это было так естественно или просто нормальная жизнь. И даже тот мой приятель, который не мог смотреть фильмы с украинским дубляжом, говорит о том, что именно тогда он был счастлив.

Наверное, это свойство памяти – переводить любое прошлое в счастливое измерение. Ели счастлив, то непременно был… Но мы не переставая плачем о том времени в украинском Луганске. Стали такими ранимыми, такими психическими, такими уязвимыми на фоне этой войны."