"За что Сталин ненавидел Черчилля", - Аnti-colorados

Про це у своєму блозі пише Аnti-colorados, передають Патріоти України. Далі - мовою оригіналу:

"Недавно мы писали о том, как видится фигура Уинстона Черчилля на первом этапе Второй Мировой войны, и то, что (на мой взгляд) она незаслуженно задвинута куда-то в тень, причем сделали это люди и целые страны, которые покрыли себя несмываемым позором именно в том самом тяжелом периоде мировой бойни.

О совке говорить нечего, там люто ненавидели Черчилля за то, что тот скептически относился к совку и вообще к тому, что описывалось широким понятием "россия". Там поясняли, что Черчилль – рафинированный русофоб и антисоветчик, но конечно же – не поясняли причины такого отношения.

Это теперь мы знаем и понимаем, что причин было как минимум – три. Первая – коммунизм, который Черчилль справедливо считал разновидностью массовой шизофрении. Вторая – сепаратный мир большевиков с Германией в Первой Мировой войне и третья – вступление совка во Вторую мировую Войну на стороне Германии, что охватывает период с 17 сентября 1939 года по 22 июня 1941 года.

То есть, почти 2 года большевики воевали на стороне Германии и не изменили своей позиции вплоть до момента нападения Германии на совок. По сути, это не совок встал в ряды коалиции, а Гитлер вышиб Сталина из своих союзников. Адик сделал выбор за совок, а не сам он сподобился и образумился.

Да, возможно, позже он таки напал бы на Германию, но ведь сам-то он это категорически отрицает. Мол, не было таких планов и все тут. А раз не было, то значит автором перехода совка в союзники к Англии и США стал не Иосиф Виссарионович Джугашвили, а Адольф Алойзыч Гитлер. И вот это – четко знал и понимал Черчилль, а потому – никаких иллюзий по поводу лепрозория он не питал в принципе и относился к союзнической роли совка как к вынужденной, ситуативной комбинации – не более.

Но закопать фигуру Черчилля и затереть его роль во Второй Мировой войне было очень выгодно и Франции. Ведь как только начнешь погружаться в документы и речи Черчилля начального периода Второй Мировой, как окажется, что ровно такое же отношение у него было и к роли Франции в войне. Более того, герой Франции Шарль де Голль стал таковым только потому, что его поддержали США и вот почему.

Штаты извлекли урок из тех ошибок, которые были допущены Англией и Францией после окончания Первой Мировой войны. Вашингтон решил проводить другую политику в отношении поверженных стран, в частности – Германии и Японии. Что из этого у них вышло, можно наблюдать прямо сейчас. Но основой этой политики было исключение национального унижения, как было с немцами между войнами. Именно это национальное унижение может стать неким цементирующим элементом, который поднимет нацию на реванш. Причем, реваншизм смоет различия между правыми и левыми, бедными и богатыми и создаст монолит, который приведет к новой, очень мотивированной войне.

А на момент освобождения Франции, она была союзницей Германии. По крайней мере, Германии были переданы все военные запасы французов, под чистую была выметена казна, Франция обеспечивала часть логистики германских войск и даже дала определенное количество личного состава для формирования воинских подразделений.

По этой причине, когда встал вопрос об освобождении Франции, американцы решили разыграть карту, которую можно было назвать "возвращение правительства (или армии) в изгнании". Тем самым, просто технической комбинацией с Франции снимался груз тяжести союзничества с Германией. Штатам было выгодно снять с себя часть головной боли именно таким образом, поскольку забот хватало в Германии с Италией.

По этой причине, когда стал оговариваться статус небольшой группы военных во главе с де Голлем, позиции Лондона и Вашингтона сильно разошлись. Черчилль не считал действия французских военных тем фактором, который дает право Франции избежать ответственности за сотрудничество с Германией, и уж тем более – не считал нужным вводить ее в круг стран-победительниц.

В самом деле, все очень быстро постарались забыть о том, что в составе различных соединений союзников поляков сражалось больше, чем французов. Более того, после оккупации Польши, в Лондоне работало правительство Польши в изгнании. Между прочим – не только Польши. Целый ряд стран перевел ядро своих правительств именно в Лондон. Тем самым эти страны оказались чисты перед историей, не капитулировав даже после фактической оккупации.

Франция же так не поступала. Она именно капитулировала и сделала это официально. Более того, она это сделала в тот момент, когда вполне могла сражаться, поскольку имела достаточно войск, ресурсов и главное, когда растягивать "блицкриг" Германии было крайне не выгодно. Уходя на юг от Парижа, немецкие войска неизбежно растягивали бы свою логистику, а население относилось бы к ним не так приветливо, если бы правительство имело тестикулы и призывало бы к борьбе. Но это при том условии, если бы французы воевали, а не имитировали, и если бы военно-политическое руководство действовало так, как должно было бы действовать.

Более того, вооруженные силы Франции, в межвоенный период, все больше приобретали очертания таковых у Великобритании. А это значит, что французская армия все больше становилась колониальной и в связи с этим, очень большая часть сил и средств находилась вообще вне пределов континентальной Франции. Более того, вне Франции находился второй по численности и возможно – первый по техническому оснащению и инновациям ВМФ Франции. Только одного флота могло хватить для того, чтобы дать бой противнику и сохранить лицо и честь страны.

И между прочим, Британия сделала предложение французскому флоту, который стоял в Северной Африке, перейти на сторону Британии, поскольку без логистики у него не было шансов действовать хоть как-то активно. Французского флота с головой хватило бы для того, чтобы полностью нейтрализовать флот Италии, а возможно, и запереть его на своих базах, сделав Средиземное море недоступным для стран Оси.

Но командование флотом ответило отказом. Мотивировало тем, что "сверху" нет соответствующего приказа. Англичане пояснили, что не потерпят, чтобы этот флот переобулся и встал под германские флаги, а потому – предложили затопить его, если уже не хотят присоединяться к союзникам. Французы снова послали англичан и те, своим флотом и авиацией – сделали все сами. То есть, произошло натуральное морское сражение между британским и французским флотами. Как потом выяснилось, англичане поступили очень мудро, поскольку у Гитлера были большие планы на этот флот, а французское руководство было и не против. В этом случае, Гибралтар мог стать не проходным для союзников.

Но вернемся к Черчиллю. В промежутке июнь 1940 – июнь 1941 года Великобритания, под руководством Черчилля, осталась один на один с Германией и совком, который подыгрывал Германии где только мог. США осуществляли материальную помощь и на Альбион прибывали добровольцы из США, но в основном – из Канады. Тем не менее, Британия оставалась одна. Тогда никто не мог предположить, что вот, мол, годик потерпим, а там Германия нападет на совок и станет легче, а в декабре в войну вступят США… Ничего такого Черчилль знать не мог и тем не менее, он остался лидером единственной нации, которая давала отпор Гитлеру.

Вот именно этого ему не простили ни в совке, ни во Франции. Поскольку если они сделали героя из де Голля, то Черчилль вообще должен был иметь статус бога. Но прилетая во Францию, скорее всего, вы услышите объявление в самолете о том, что сейчас ваш самолет произведет посадку в аэропорту Шарля де Голля, хотя этот человек не сделал для освобождения Франции и тысячной доли того, что сделал Черчилль. Вот такой нафталин у этой истории."